Главы становятся меньше, видимо, я тогда уже начал уставать от текста. Сделал себе бутер из булочки с кунжутом, все как в маке, епт. В общем, вот вилка, вот унитаз, чисти.

12
Вылезая из такси, парень протянул пару купюр (гораздо больше, чем следовало), скупо извинился и, отказавшись от сдачи, зашагал прочь. Таксист виновато улыбнулся ему в след и укатил, радуясь неожиданной прибыли. Чаще случалось, что нагрубивший не прибавлял ни цента, да и на «криворукого слепого выкидыша, неспособного проехать и трёх кварталов по прямой линии» он не сильно обиделся.
Прогулка на свежем воздухе была бы приятной, если бы не одно «но» - стало трудней дышать; Макс глотал воздух с жадностью спасшегося утопающего, но вдохнуть не мог. Парень остановился, сделал финальный глубокий вдох – и лёгкие «раскрылись», как у новорождённого при первом крике. По ощущениям, он глотнул напалма, а не чистой ноябрьской прохлады. Кашель согнул Макса пополам; перед глазами потемнело и впервые так чётко, по-настоящему, он понял, насколько он смертен, внезапно смертен. Согнутым он смотрел в своё отражение в луже и, внезапно, в верхнем краю промелькнула фигура в чёрном плаще. Макс резко повернул голову назад и увидел лишь синюю рубашку на бельевой верёвке второго этажа ничем не примечательного провинциального дома. В грязной воде лужи, под серым небом, она, естественно, отражалась чёрной.
Пусть и будучи затравленным и, скорее всего, разыскиваемым, Макс не потерял некоторое подобие стратегического мышления. Отправляться домой или к родственникам было непростительной ошибкой; список друзей стремился к нулю; в маленьком городке было трудно затеряться – единственное, что пришло на ум, это Скипер.

13.
Они дружили до восьмого класса. Тихий спокойный Макс тянулся к разгильдяю и прогульщику Скиперу (кличка, или фамилия, никто уже не помнил). Пожалуй, как магнит действовала противоречивость – расхлябанность и смышленость, хулиганские поступки и мысли философа-самоучки. Он читал Шекспира и пил всё, что горит. Мог поддержать разговор на любые темы и матерился, как сапожник. К концу того самого восьмого класса Скипер перечитал всю библиотеку отца (кроме пары томов скучных мемуаров), научился сносно играть на гитаре и начал курить траву. Вот тогда, под давлением родителей и деда, Макс и отказался от, наверное, единственного стоящего друга. Скипер не переспросил, серьёзно ли Макс – просто сказал какую-то фразу из песни Боба Марли и…отсел. Всё. Он всё воспринимал с легкостью.
«Вот и на этот раз воспримет с легкостью,» - Макс зашёл в оказавшуюся открытой дверь. В коридоре было тихо, лишь из комнаты доносился звук работающего телевизора. Свет был выключен, и только из-под узенькой двери ванной бил яркий свет. Макс пару раз окликнул старого друга, но никто не ответил. Осторожно ступая к ванной, парень заглядывал в неубранные, но достаточно обставленные комнаты. «Странно, что не пораспродавал ещё,» - думал Макс, глядя на удобные, обтянутые красной кожей кресла. Потянув дверь с габаритами гроба (высокая и узкая, на одного человека), Макс ожидал увидеть исколотого друга или клубы конопляного дыма. Вместо этого перед ним оказались (сюрприз!) зеркало и раковина под ним. Зайдя в пустую ванную, парень приблизился к зеркалу, рассматривая своё красное лицо, на котором местами слезала кожа, как после интенсивного загара. Не успел он что-нибудь подумать, как на него сверху что-то обрушилось. Точнее, кто-то. Не дав гостю опомниться, Скипер сел на него сверху и приставил тому ко лбу пистолет. Испуганное лицо прижатого к полу отражалось в чёрных очках-капельках, словно на него из двух гнёзд часовой кукушки смотрели его уменьшенные копии. Юный наркоман так и замер, не двигаясь и не слезая с Макса: в одних джинсах, с пистолетом в руке, и в солнцезащитных очках суровых техасских полицейских. Глаз его видно не было, но Макс заметил лёгкую, едва заметную перемену в мимике. Скипер убрал пистолет ото лба, одновременно доставая что-то из заднего кармана брюк. Вытащив помятую сигарету и взяв её в зубы, он щёлкнул курком, дуло направив на конец папироски. Макс зажмурился, ожидая выстрела (безумно, но не для наркомана). Вместо этого он услышал тихое мерное гудение противоветреной зажигалки. Скипер, продолжая сидеть сверху, выпустил кольцо дыма и снял очки. «Привет, Макс», - наконец выдал он, нарушая тишину.

14
Макс поперхнулся, фонтаном выплюнув бренди-колу, словно опрыскивал кого-то, приводя в чувство. Но приводить в чувство следовало его – трясясь от смеха, гость от греха подальше убрал стакан и громко смеясь откинулся назад в бордовое кресло. Скипер не унимался. Поджаренная утрешняя сосиска, непонятно зачем прихваченная вместе с парой фруктов и шоколадом (бренди-кола и так шла хорошо, но надо было заглушить лёгкий голод) теперь торчала между двух пальцев, на манер сигареты. Фетровая шляпа, стянутая со шкафа, была натянута на глаза, но Максу не нужно было их видеть, чтобы понять, что Скипер еле себя сдерживает.
…-Итак, Джимми, до меня дошли слухи, что ты нечисто играешь? – надтреснутым и гундосящим голосом спросил человек в фетровой шляпе.
-Нет, дон, не верьте этому. Это лживые фараонские прихвостни пытаются настроить нас друг против друга, – ответил собеседник.
Напряжение росло. Дон взял сигару в зубы и поджёг. На мгновение его лицо вынырнуло из темноты. Мафиози чиркнул ещё раз, задержав огонёк подольше. И ещё раз. Сигара упорно не хотела загораться. Недовольно хмыкнув, человек в фетровой шляпе чиркнул ещё раз - на этот раз он долго держал конец сигары над огнём, словно пытая раскрытого полицейского стукача…
Жир брызнул Скиперу в лицо. От неожиданности тот выбросил сосиску, которая упала и закатилась под кресло. Сползая вниз, то ли от смеха, то ли в поисках «сигары», пьяный наркоман ударился головой о журнальный столик. Макса в кресле бил беззвучный смех, как счастливый приступ эпилепсии. Хорошо, что он поставил стакан, подумал парень, и тут же мысленно взял свои слова обратно – вылезающий из-под «трона мафиози» Скипер в поисках опоры облокотился на стеклянную поверхность стола, и та, как палуба тонущего корабля, накренилась. Посуда и еда поехали вниз, нерадивому хозяину только и оставалось ловить их грудью. К счастью (или же наоборот), ничего не разбилось, но намусорено было отлично, тем более в такой короткий срок. Справляясь со смехом, Макс нагнулся помочь собрать разбросанную по ковру еду и посуду. Но его снова «разорвало», когда Скипер поднял ту самую сосиску, за которою так яростно «боролся»